"Что случилось, Халлгред?" спросил Ксиомара. "Ты пришел позже, чем обычно, и вокруг тебя какой-то ореол трагедии. Ты потерял деньги или самого близкого и дорогого человека?"

"Не терял я никаких денег," скривился Халлгред. "Но я только что получил письмо от моего племянника. Мой двоюродный брат Аллиох скончался. Вполне естественная смерть, от старости. А Аллиох был на десять лет младше меня."

"Да, это ужасно. Но это свидетельствует о том, что нужно использовать все возможности, которые дает тебе жизнь, ведь никогда не знаешь, когда придет твое время уходить," сказал Гараз, который сидел на одной и той же табуретке в прокуренном углу уже несколько часов. Его беспокойство за собственную судьбу явно не мучило.

"Жизнь коротка, это аксиома," согласился Ксиомара. "Но, если ты простишь мне сентиментальность, только немногие из нас думают о том, какое влияние они будут иметь на живущих после смерти. А может быть именно в этом утешение. К примеру, я уже рассказывал вам историю о Вернаккусе и Бурлоре?"

"Кажется, нет," сказал Халлгерд.

Вернаккус был даэдрой (сказал Ксиомара, вылив несколько капель спиртного в очаг, чтобы погрузиться в правильное настроение), и, хотя наша история случилась много-много лет назад, правильнее будет сказать, что Вернаккус до сих пор даэдра. Потому как, что есть время для бессмертных даэдра?

"На самом деле," перебил Гараз. "Я так понимаю, что упоминание о бессмертии --"

"Я пытаюсь рассказать нашему другу жизнеутверждающую историю в час тяжких раздумий," прорычал Ксиомара. "И я не собираюсь провести за этим занятием всю чертову ночь, так что, если ты не возражаешь..."

Вы скорее всего никогда не слышали о Вернаккусе (сказал Ксиомара, временно избегая темы бессмертия), потому что даже в период расцвета его силы и славы, он считался ничтожным в соответствии с высокими стандартами своего времени. Разумеется, отсутствие уважения приводило его в бешенство, и его реакция была вполне типичной для низшего даэдры. Он начал кровавую бойню.

Скоро пошли слухи, что все деревни Западной Коловии - проклятые места. Уничтожались целые семьи, разрушались замки, огороды и поля приводились в такое состояние, что там уже ничего не когда не смогло бы расти.

А чтобы обитателям тех деревень жилось совсем весело, Вернаккус начал добиваться посещений своей старой знакомой из Обливиона. Это была даэдра-искусительница по имени Хоравата, и ей доставляло большое удовольствие провоцировать его, чтобы посмотреть на что он пойдет в своем гневе.

"Ты затопил деревню, и это должно было меня впечатлить, по-твоему?" фыркала она. "Попробуй уничтожить континент, и вот тогда мы с тобой поговорим."

Вернаккус мог очень сильно разозлиться. Но это совершенно не приближало его к уничтожению континента, и вовсе не из-за отсутствия желания.

Чтобы противостоять безумному даэдре, нужен был герой, и, к счастью, такой герой нашелся.

Его звали Бурлор, и ходили слухи, что он получил благословение самой богини Кинарет. Просто было очень сложно найти другое объяснение нереальной точности, которую он всегда демонстрировал, когда брал в руки лук и стрелы. Он никогда не промахивался. Когда он был ребенком, его учителя приходили в бешенство от его невнимательности. Они говорили ему, как поставить ноги, как держать стрелку, как правильно натягивать тетиву, как лучше всего стрелять. Он игнорировал все эти правила, и все равно, каким-то образом стрела ловила воздушные потоки и летела прямо в цель. Неважно двигалась цель или стояла на месте, близко она была или далеко. Его стрела поражала все, что он хотел поразить.

Бурлор откликнулся, когда один из деревенских старост пришел молить его о помощи. К несчастью, он был отнюдь не великим наездником. К тому моменту, как он добрался до города, о котором рассказал ему староста, местечка под названием Эвенсакон, Вернаккус уже убил всех, кто там жил. Хоравата наблюдала за этим и периодически зевала.

"Убить старосту маленького городка - нет, такой поступок явно не приблизит тебя к элите. Тебе нужен великий чемпион, чтобы ты мог победить его. Кто-нибудь вроде Исграмора или Пелинала или --" она уставилась на фигуру, появившуюся из леса. "Этого парня!"

"А кто он такой?" прорычал Вернаккус, продолжая терзать тело старосты.

"Величайший лучник в Тамриэле. Он никогда не промахивается."

Бурлор поднял лук и начал прицеливаться в даэдру. Сначала Вернаккус хотел рассмеяться - парень не мог даже нормально прицелиться - но у даэдры был хорошо развит инстинкт самосохранения. Было что-то во взгляде этого человека, какая-то уверенность, которая доказывала, что Хоравата не лжет. И когда стрела сорвалась с тетивы, Вернаккус исчез в завесе пламени.

Стрела вонзилась в дерево. Бурлор стоял и смотрел. Он промахнулся.

В Обливионе неистовствовал Вернаккус. Он сбежал, сбежал от простого смертного - даже обычный разбойник с большой дороги не поступил бы так. Он ругал себя за слабость и трусость. И, решая, что ему делать в подобной ситуации, он как-то незаметно оказался на коленях перед одним из самых ужасных Принцев даэдр, Молаг Балом.

"Я никогда особо на тебя не рассчитывал, Вернаккус," прогремел гигант. "Но сейчас ты доказал мне свою полезность. Ты показал существам Мундуса, что даэдра сильнее даже благословений Богов."

Остальные обитатели Облливиона быстренько согласились (они так поступали всегда) с точкой зрения Молаг Бала. Даэдра, в конечном итоге, очень трепетно относятся ко всему, что касается побед над смертными героями. Вернаккус был провозглашен Неуловимым Зверем, Недостижимым, Тем, До Кого Нельзя Дотронуться, Скорбью Кинарет. В разных уголках Морровинда и Скайрима начали строиться святилища в его честь.

Бурлора, между тем, после такого поражения, никто уже не звал спасать деревни. Его сердце было разбито, он так и не смог оправиться после своего промаха, никогда больше не брал в руки лук и умер через несколько месяцев в одиночестве, никто по нему не скорбел, никто его не вспомнил.

"И ты действительно считаешь, что эта история может меня развеселить?" недоверчиво спросил Халлгерд. "Я слышал, что даже Король Червей рассказывал более жизнеутверждающие истории."

"Подожди," улыбнулся Ксиомара. "Я же еще не закончил."

Целый год Вернаккус удовлетворенно наблюдал за тем, как раздуваются легенды о его деяниях, и за тем, как его влияние распространяется из Обливиона на весь мир. Он был, кроме того, что труслив и одержим приступами гнева, достаточно ленивым существом. Его последователи рассказывали истории о том, как их Хозяин избегал стрел сотен лучников, проходил по воде аки посуху, и еще много о чем, что ему бы не стоило пытаться осуществить на самом деле. Настоящая история побега от Бурлора была успешно забыта.

Плохие новости, как обычно, принесла ему Хоровата. Он наслаждался ее завистью к его растущей репутации, и вот она заявляется к нему и говорит с жестокой улыбкой, "На твои святилища нападают."

"Кто осмелился?" прорычал он.

"Любой, кто проходит мимо, чувствует в себе непреодолимое желание бросить в твое святилище камень," промурлыкала Хоровата. "Но ведь ты не станешь винить их в этом. В конце концов, эти святилища представляют Того, До Кого Нельзя Дотронуться. Никто не сможет противиться такому соблазну."

Вернаккус помчался через пространство в мир Мундуса и увидел, что она не лгала. Одно из его святилищ в Западной Коловии в данный момент было окружено солдатами, которые с явным удовольствием закидывали его камнями. Его последователи прятались внутри и молили о чуде.

Он немедленно возник перед наемниками, и гнев его был поистине ужасен. Но они успели убежать в леса, прежде, чем он успел убить хоть одного из них. Его последователи бросились открывать дверь в святилище и упали на колени в радости и страхе. Его гнев потихоньку улетучился. А потом его ударил камень.

Затем еще один. Он повернулся, чтобы увидеть нападающих, но в воздухе неожиданно засвистели десятки камней.

Вернаккус не видел их, но слышал, как наемники в лесах смеются, "Оно даже не пытается увернуться!"

"Да в него невозможно не попасть!" загоготал другой.

Заревев от унижения, даэдра ворвался в святилище, преследуемый градом булыжников. Один из камней ударил по двери, закрывшейся за ним, и дверь ударила его по спине. Его лицо перекосилось, гнев и замешательство исчезли, осталась только боль. Он затрясся и повернулся к своим последователям, которые прятались по углам, их вера подвергалась серьезному испытанию.

"Где вы брали дерево на строительство этого святилища?" простонал Вернаккус.

"Из рощи около деревни Эвенсакон," сообщил ему высший жрец.

Вернаккус кивнул и упал, демонстрируя всем глубокую рану в спине. Из щепки, которая выскочила из двери и попала ему в спину, торчал заржавевший наконечник стрелы. Даэдра исчез в облаке пыли.

Все святилища были заброшены вскоре после этого, хотя Вернаккус ненадолго возродился в качестве Духа-Покровителя Ограничений и Немощи прежде чем навечно исчезнуть из памяти людей и из этого мира. Легенда о Бурлоре так и не стала особо известной, но есть еще люди, которые рассказывают ее, к примеру, я. И у нас есть явное преимущество - мы знаем то, чего не знал сам Великий Лучник на своем смертном одре - его последняя стрела все же нашла свою цель.